На вопросы Агентства «ИФ-Регион» отвечает генеральный директор Приволжской саморегулируемой организации арбитражных управляющих (СОАУ) Валерий Королев.


Валерий Викторович, подтвердился ли данный Вами после выхода в марте этого года указа президента РФ о новой структуре правительства прогноз распределения функций в делах о банкротстве между уполномоченным и регулирующим органом и о том, какие структуры будут выполнять эти функции?

В основном - да. Роль уполномоченного органа, которым по Закону о банкротстве 2002 года было ФСФО, теперь выполняет Федеральная налоговая служба (ФНС, бывшее министерство по налогам и сборам), функции регулирующего органа - Минюст России, а роль регулирующего органа – его управление по контролю за саморегулируемыми организациями, которое вошло в Федеральную регистрационную службу. При этом функции представителя собственника федерального имущества в процедурах банкротства перешли к Федеральному агентству по управлению федеральным имуществом. Такая схема позволяет фактически сохранить задачи, которые ранее выполняло ФСФО России.

Как ФНС осуществляет свои функции в делах о банкротстве в условиях реорганизации федеральных органов исполнительной власти?

С августа МНС преобразовано в ФНС, но это не значит, что процесс остановится. Сейчас идет четкая отлаженная работа в регионах и переходный период уже завершен. В ФНС создан специальный департамент, который займется банкротствами. А территориальные управления налоговой службы получили право заниматься оформлением дел по банкротству, представлять документы в арбитражные суды и представлять интересы государства по обязательным платежам и денежным обязательствам.

Какие проблемы возникли с ведением дел о банкротстве в связи с реорганизацией правительства?

Во-первых, отсутствует нормативная база по процедуре подготовки заключений по преднамеренным или фиктивным банкротствам. Это когда собственник, не желая расплачиваться с кредиторами, умышленно доводит предприятие до банкротства, предварительно переведя его активы в другое юридическое лицо, чтобы оставить всех кредиторов «с носом». При этом Кодекс административных правонарушений и Уголовный кодекс в части данного вида преступлений совершенно одинаковы. Заключение об обнаружении признаков преднамеренного банкротства должен делать арбитражный управляющий и, к сожалению, не всегда у него это получается.

Во-вторых, по закону имущество должника-банкрота стоимостью свыше 100 тыс. рублей должно продаваться на торгах. Но сначала независимый оценщик определяет его рыночную стоимость. И если в имуществе доля государства составляет свыше 25%, то на эту оценку должно быть заключение контрольного финансового органа. Именно такие экспертизы не позволяли занижать стоимость имущества, которое продавалось на торгах.

Кто же теперь займется таким финансовым контролем? Оказывается, постоянный государственный орган, который будет выполнять эту функцию, так и не определен.

По нашему мнению, функции проведения экспертиз преднамеренного или фиктивного банкротства необходимо передать саморегулируемым организациям арбитражных управляющих, а независимой оценки - специализированным саморегулируемым организациям оценщиков. Правда, таких СРО пока нет, да и нормативная база для них не готова. Но полтора года назад не было и СОАУ, а сейчас их уже 38. И многие из них действуют весьма эффективно.

В-третьих. ФНС должна быть заинтересована, чтобы как можно больше предприятий регулярно платили налоги, так как одна из ее основных задач - контролировать поступление в бюджет налоговых платежей. Но государственный интерес в процедурах банкротства должен заключаться не только в фискальной составляющей. Ведь она вводится уже после того, как кредиторы попытались взыскать долги с предприятия фискальными методами. И, потом, цель банкротства не замыкается лишь на погашении долгов. Главное все же - финансовое оздоровление должника, восстановление его платежеспособности, сохранение бизнеса предприятий и рабочих мест, продажа эффективному собственнику, решение иных социальных проблем. Но реабилитационные процедуры банкротства - длительные. Вот и получается, что одной рукой ФНС надо собирать налоги, а другой - голосовать за введение моратория на их уплату. Это очень серьезный конфликт интересов.

Наконец, в-четвертых, по мнению многих специалистов, функцию государства как кредитора в процедурах банкротства никак нельзя отнести к контрольно-надзорным, которые закреплены за службами. Это, скорее всего, управление государственным имуществом, если рассматривать задолженность организаций перед государством как имущество, подлежащее возврату в казну. Скорее всего, представлять интересы государства в процедурах банкротства логичнее было бы специализированному агентству. И оно должно существовать в России до тех пор, пока в структуре долгов предприятий остается большая задолженность перед государством. Возможно, в рамках продолжающейся административной реформы в ближайшем будущем правительство предпримет соответствующие меры в этом направлении.


Беседовала Светлана Ваулина